Истории мееханского пограничья. Том I. Север - Страница 74

Явен Одеренн молчал, глядя сквозь прищуренные веки на правителя. Затем опустил глаза:

– Нет, не был, – наконец сказал он. – Ни я, ни мои братья. Тропы духа – путь для тех, кто уже одной ногой на дороге к Дому Сна. У меня еще много дел здесь.

– Например, организация убийства?

Аэрисс несколько мгновений смотрел на окаменевшего священника.

– Ничего не скажешь? – Он презрительно фыркнул. – Ты не слишком хорош для таких игр, верно? Если бы хотел задурить мне голову, то должен был негодовать или удивиться. Спросить, о чем идет речь. И сделать это немедленно. Ты решил, будто твои бандиты не нашли посольство или не стали атаковать. Ты и представить не мог, что им на пути попадется Горная Стража. На будущее, если вдруг решишь создать в культе некий орден фанатиков–убийц, не позволяй им татуировать топоров на теле. В случае неудачи это затруднит уход от ответственности.

Священник молчал, но можно было догадаться о ходе его мыслей. Кеннет знал, что он скажет, прежде чем тот открыл рот.

– Мне ничего об этом покушении не известно. Виновные будут наказаны, даю слово, tahg.

– В самом деле?

– Да, со всей уверенностью. Убийство послов, да еще и на территории Империи, ничего бы мне не дало. Гораздо лучше так как есть, когда прибыв сюда, они были публично унижены.

– А я не говорил про земли Империи.

После последних слов Аэрисса воцарилась ледяная тишина. Прервал ее неожиданный смех в зале. Кеннет оглянулся, графиня в компании мужа и Навера остановилась у одного из столов и должно быть сказала что–то, до слез рассмешившее большинство находящихся рядом гостей. Сама она, опираясь на руку мужа, искренне и открыто улыбалась. Через некоторое время повела своих кавалеров дальше.

Tahg не сводил с нее глаз:

– Какая женщина. А каких бы она подарила мне сыновей!

Все находившиеся за столом одновременно посмотрели на него. Беннельт–авд–Понб сидел с открытым ртом.

– Нет, капитан, это не то, о чем Вы подумали. Отвратительный старик–дикарь не воспылал похотью к прекрасному мееханскому цветку. – Tahg грустно улыбнулся и продолжил, не отрывая глаз от движущейся по залу графини. – Тупой увалень, так меня называли в молодости. А я тридцать пять лет сижу на резном троне и держу в узде наиболее своевольную, мстительную и упертую банду кланов, которая когда–либо жила в этих горах. Предотвращаю кровопролитие, улаживаю споры ведущие к войне, но единственное, что они говорят обо мне – могу кулаком убить человека. И может быть именно потому, что они считают меня обычным простаком, я все еще здесь сижу. Кажусь менее опасным, чем кто–то умный и хитрый. Иногда лучше притворяться глупым и менее опасным, чем есть на самом деле, не так ли?

Одеренн уже успел взять себя в руки и пристально вглядывался в правителя:

– И какое это имеет отношение к нашей прекрасной графине? – спросил он.

– «Прекрасная графиня» – правитель Винде'канна тихо фыркнул. – Звучит почти так же, как «тупой увалень». Безобидно, верно? Вы все, и Вы, капитан, и храбрые солдаты Горной Стражи, не поняли, кто тут на самом деле главный посол. Я прав? А все потому, что в меехе нет слова для обозначения женщины–дипломата. Поэтому в письмах, которыми мы обменялись с Великим Губернатором, было сказано только о посольской паре или о дипломате первой степени и сопровождающем его дипломате четвертой степени. И твои шпионы, священник, читавшие эти письма, приняли графа за дипломата первой степени, а его жену посчитали только украшением, брошью на рубахе, с церемониальным титулом дипломата четвертой степени.

Капитан забарабанил пальцами по столу:

– Это невозможно. Дипломат первой степени является Гласом Империи.

– Именно. Имеет право ставить условия, подписывать договора, и даже объявлять войну, как и император. Его слово является решающим, и даже император не может самовольно изменять решение дипломата первой степени. Для этого необходима воля правителя и Совета Первых. Во всем Дипломатическом Корпусе Империи только семь человек с таким же титулом. И его не получают за происхождение или состояние. Говорят, если кого–то из них связать и бросить к ядовитыми змеями, то он через час убедит змей развязать его, и сделать из своих тел веревку, по которой поднимется на поверхность. Потому сядь удобней, священник, и смотри, как успокаивается змеиное логово.

Кеннет перевел взгляд на зал. На первый взгляд мало что изменилось, послы переходили от стола к столу, от клана к клану, задерживались, обменивались несколькими фразами, в основном со старейшинами, кто–то смеялся, кто–то говорил немного громче, но все тонуло в общем шуме большого зала. Не происходило ничего особенного.

Но чуть позже он заметил, как работает очарование графини. Люди, к которым она подходила, грубые и надменные, таяли как воск. Исчезали нахмуренные лица, атмосфера прояснялась на его глазах. Мужчины были очарованы, те, с кем говорила, крутили головами, пытаясь не потерять ее из виду. А женщины… Графиня как раз подошла к одному из самых многочисленных кланов, занимавшем место за столами под левой стеной, и после короткого представления начала разговор с сидящей в центре матроной, практически игнорируя сидящего рядом старика, в блестящей бригантине. Легкая улыбка, обмен несколькими фразами, деликатное касание кланового платка. Женщина, до этого серьезная и хмурая вдруг широко улыбнулась и сказала что–то сидящему рядом старику. Весь клан громко рассмеялся, и на фоне их смеха выделялся ясный, переливчатый смех графини. Зал затих, пытаясь понять причину веселья. Потом Исава наклонилась к женщине, и в течение нескольких ударов сердца что–то шептала ей на ухо.